Рыцарь пяти королей - Страница 52

Культ молодого короля

Для Уильяма Маршала и других рыцарей, собравшихся в замке Мартеля, смерть молодого короля стала настоящим потрясением. Говорят, король Генрих II тоже горевал, услышав страшную новость. Он разрыдался и бросился на землю, оплакивая сына. Золотоволосый красавец принц умер бессмысленной, жалкой смертью. Вскоре после его ухода сопротивление в Аквитании прекратилось само по себе. Несмотря на душевную боль, которую испытывал Уильям, он был вынужден разбираться с долгами Генриха. Отвечая на выпады взбешенного командира наемников, которому не понравилась перспектива не получить платы за свою деятельность, Уильям связал себя обещанием заплатить из собственных средств, хотя позднее король Генрих II выплатил все долги.

Уильям Маршал и другие лояльные члены mesnie Генриха сделали все возможное, чтобы выполнить последние желания своего господина. Учитывая приход летней жары, необходимо было тщательно подготовить тело Генриха к перевозке. Внутренние органы королевских особ часто хоронили отдельно, поэтому глаза, мозг и внутренности Генриха были извлечены и позднее помещены в монастырь Гранмон, даже несмотря на то, что это было одно из ограбленных им религиозных учреждений. Тело заполнили солью, зашили в бычью шкуру и положили в свинцовый гроб. Теперь Уильям и рыцари были готовы начать долгую погребальную процессию в Руан, до которого от Мартеля было почти 300 миль. Гроб с телом молодого короля несли на плечах через деревни, города и замки, и со всех сторон сбегались люди, чтобы это увидеть.

Кортеж медленно следовал по землям Аквитании, Анжу, Нормандии, и на территории Анжуйской империи воцарилась атмосфера общего коллективного горя, особенно среди простых горожан и крестьян. Молодого короля называли цветом рыцарства, и многие искренне оплакивали потерю человека, который должен был править как король милосердия и справедливости. Силу этого убеждения, охватившего всю империю, частично можно было объяснить тем фактом, что Генрих Молодой никогда в жизни не имел полной королевской власти. Он имел возможность стать иконой рыцарства, поскольку не навязывал непопулярных законов и не повышал налоги. Сохранив руки не запятнанными грязной работой управления, он стал совершенным королем воображения.

Культ молодого короля распространился очень быстро и уже в июне 1183 года вышел за границы молчаливого обожания, вылившись в народные волнения, близкие к тем, что последовали за убийством Томаса Бекета в 1170 году. Стали звучать утверждения о святости покойного короля. Пока Уильям и его товарищи медленно несли гроб с его телом на север, люди утверждали, что после прохождения процессии больные исцелялись. Прокаженные специально приходили, чтобы коснуться гроба. Многие якобы видели небесный свет, лившийся на гроб короля ночью. Когда процессия дошла до Ле-Мана, толпы настолько возбудились, что епископ остановил похоронную процессию, и тело молодого короля поспешно захоронили в местном соборе рядом с его дедом по отцовской линии Жоффруа Плантагенетом. Таким образом, была сделана не слишком щепетильная попытка перевести культ молодого короля из Руана в Ле-Ман (ведь на паломниках можно заработать целое состояние). Говорят, старый король чрезвычайно разгневался, узнав о поспешных похоронах, и дал настоятелю Руанского собора специальную грамоту, позволяющую перезахоронить тело. В результате имело место еще одно заключительное действо: в середине июля тело Генриха было выкопано, перенесено в Руанский собор и «захоронено с должными почестями на северной стороне высокого алтаря». Так Уильям Маршал похоронил своего первого короля. Но не последнего.

Культ молодого короля оказался недолговечным. Генрих II все еще оставался у власти, а молодой король, по сути, был покоренным мятежником. Поэтому анжуйские аристократы и клирики довольно быстро перестали рисковать карьерами и повторять истории о его «чудесах». Более того, молодой король подвергся давлению большинства историков конца XII века. Для хронистов, писавших во время правления старого короля и его преемников, Генрих был легкой добычей. Блудный принц, умерший молодым и не оставивший придворных историков, готовых воспевать ему хвалу. Вальтер Мап, утверждавший, что дружил с Генрихом, тем не менее объявил его «плохим сыном своего отца», который «осквернил весь мир своими предательствами». Гиральд Уэльский обвинил Генриха в «чудовищной неблагодарности», хотя и признавал, что молодой король был «честным для друзей, ужасным для врагов и любимым всеми».

Лишь немногие из современников Генриха изложили более непосредственное впечатление о его достижениях и характере. Известный трубадур Бертран де Борн сложил planti (элегию) на смерть Генриха, оплакивая его широту души, любезность и рыцарские качества. Он назвал молодого короля «сувереном всех изысканных рыцарей» и «императором чемпионов». Еще более сердечным был Жерве из Тилбери. Он написал, что молодой король был «утешением для мира» при жизни, а его смерть в расцвете юности стала «ударом для всего рыцарства». Жерве заключил, что, «когда Генрих умер, небеса были бесплодными и весь мир нищенствовал».

Молодой король был трагической фигурой. Этот человек имел огромный потенциал, который так и остался нереализованным. Он был покровителем Уильяма Маршала и, несмотря на их короткое отчуждение, его ближайшим другом. Генрих изменил карьеру Маршала, помог ему стать настоящим мужчиной. И Маршал до конца своих дней чтил его память. Но для начала ему надо было выполнить последнюю волю Генриха и совершить путешествие в Святую землю.