Рыцарь пяти королей - Страница 62

Старого короля «обошли на повороте». Он был сущим наказанием для международной политики в течение тридцати лет – умным и коварным организатором, способным предугадать намерения противников и ускорить их падение. Теперь, ослабленный болезнью и старостью, он казался парализованным шоком и яростью, загнанным в угол, откуда не видел выхода. Резкий отказ Генриха подтвердить права Ричарда на английский престол после Бонмулэна сделал прямую конфронтацию практически неизбежной. В зловещие дни той зимы старый король обратился к своим ближайшим советникам. Он призвал «Маршала и других, кого он любил и кому больше всех доверял, и попросил у них совета». В результате Уильям был отправлен за Ричардом, чтобы призвать его к отцу и урегулировать наконец их разногласия. Ричард покорился летом 1187 года, так что оставалась надежда, что открытого конфликта все-таки удастся избежать. Уильям нашел Ричарда в Амбуазе (к востоку от Тура), но обнаружил, что Львиное Сердце всю предыдущую ночь готовил письма (всего около двухсот) и рассылал их по Анжуйской империи, призывая своих сторонников к оружию. Таким образом, колеса войны уже начали вращаться, и Маршалу оставалось лишь сообщить королю об этом грубом акте предательства.

Изоляция старого короля

Старый король зимой удалился в сердце Анжуйской империи, Мэн и Анжу. Он кипел от ярости, но, к сожалению, был парализован болезнью. Почувствовав слабость Генриха, его сторонники начали разбегаться. Многие знатные бароны не появились на рождественских торжествах в Сомюре в декабре 1188 года, а на Новый год Генрих сделал попытку вернуть ренегатов, послав вызов всей знати. Он потребовал, чтобы все прибыли к нему без промедления, и отказы не принимались. Ранульф де Гранвиль, юстициарий Англии, сохранил верность королю, но боялся покидать королевство без защиты и отправил вместо себя Хьюберта Уолтера. Остальные попросту проигнорировали призыв.

С каждой неделей список друзей и сторонников старого короля становился все короче. Только его младший сын Иоанн проявлял твердость и еще военная свита. Маршал оставался рядом с Генрихом и на протяжении всего Великого поста наблюдал за угасанием старого короля, который, не желая сдаваться, продолжал перемещаться по империи. Вместе с жалкими остатками двора он переехал из Шинона в Ле-Ман. В один из моментов Уильям был отправлен с миссией в Париж. На этот раз ему было поручено выяснить, можно ли вбить клин между Ричардом и Филиппом-Августом, заключив сепаратный мир с Капетингом. Но когда Уильям прибыл в город, оказалось, что представители Ричарда уже договорилось с Филиппом, и ему пришлось вернуться несолоно хлебавши.

С приближением весны Генрих начал готовиться к вторжению, крепя оборону и вооружая оставшиеся ему верными войска. В то время приближенные, сохранившие непоколебимую верность старому королю, быстро поднялись в его глазах. Уильям, все это время остававшийся «на задворках» внутреннего круга Генриха, переместился в самый центр и теперь стоял рядом с такими людьми, как Уильям Мандевиль, граф Эссекс. Король решил вознаградить преданность. Накануне летом Уильяму был обещан Шатору, но замок оставался у французов. Поэтому Генрих предложил Уильяму другую богатую наследницу под опеку, причем она была настолько богатой, что оставляла далеко позади Хелоиз. Речь шла об Изабелле де Клэр, девушке «достойной и красивой», дочери покойного графа Ричарда Стронгбоу из Стригуила. Ее рука в браке давала Маршалу могущественное лордство и обширные землевладения.

Старый король дал понять, что высоко ценит службу Уильяма. Нет никаких сомнений в том, что звезда Уильяма Маршала за три года после его возвращения со Святой земли взошла намного выше. Разумеется, частично тому причиной стали его личные заслуги, но, кроме того, следует помнить, что на фоне всеобщей неразберихи, беспорядков и предательства сиять легче. Правда, остается вопрос: был ли этот царский дар добровольным актом благодарности слабеющего короля или его платой наемнику, которую Маршал определил за свою службу? Судя по письму Генриха, датированному 1188 годом, Уильям не гнушался просить и даже требовать, и, кроме того, он, несомненно, стремился попасть в высшие круги английской аристократии. Тем не менее в начале 1189 года даже Уильям Маршал не мог не понимать, что власть старого короля уменьшается, и его правлению скоро наступит конец. Уильям наверняка понимал, что сражается на слабой стороне, и обещание богатых земель Изабеллы де Клэр вполне может оказаться пустым звуком, когда к власти придет новый монарх, который пожелает отдать руку наследницы кому-нибудь другому. Возможно, Маршал решил поставить на упрямство старого короля, рассчитывая, что оно поможет тому продержаться достаточно долго и он успеет сыграть свадьбу. Но если так, надежда была очень слабой. Руководствуясь личными интересами, Маршалу следовало покинуть Генриха, что многие уже сделали, и присоединиться к Ричарду или Филиппу-Августу и добиваться милостей уже от них. Маршал остался с Генрихом.

К началу лета старый король немного восстановил силы и стал обдумывать посещение еще одной мирной конференции. Вот-вот должен был начаться Третий крестовый поход, и папство не приветствовало продолжение военных действий во Франции, когда все внимание должно быть обращено на Святую землю. В начале июня 1189 года папский легат организовал встречу между Генрихом, Ричардом и Филиппом в Ла-Ферте-Бернар (в 21 миле к северо-востоку от Ле-Мана), в надежде договориться о мирном урегулировании. Как и можно было ожидать, ничего хорошего из встречи не вышло. Согласно «Истории», обе стороны прибыли верхом в полном боевом облачении. Хронист Ральф Дисский признал, что после многих часов бессмысленных споров они разошлись врагами.