Рыцарь пяти королей - Страница 85

Королю Иоанну не повезло прийти к власти, когда его соперник – Филипп-Август – пребывал на вершине могущества. Он был на троне уже двадцать лет, он приобрел немалый опыт. В возрасте тридцати четырех лет он был лишь номинально старше Иоанна, однако на деле был одним из самых могущественных монархов Западной Европы. Уважаемый английский прелат Гуго, епископ Линкольна, заявил: как бык съедает всю траву до корней, так и Филипп Французский уничтожит этих людей! Благодаря Филиппу королевство Капетингов существенно увеличилось в размерах, и богатство французской короны наконец могло сравниться или даже затмить богатство анжуйцев. В начале XIII века Филипп сумел собрать на ведение войны более 850 тысяч марок. Иными словами, он обладал ресурсами, достаточными для найма большого числа наемников и развития самого передового осадного вооружения. Ричард I считал Филиппа упорным и сильным врагом, но сам Львиное Сердце был ему равным или даже превосходил в искусстве войны и дипломатии. Иоанн не шел с ним ни в какое сравнение, к тому же он пришел к власти не имея нужного опыта. Поэтому в последующие годы Филипп обыгрывал его буквально на каждом шагу. В «Истории» сказано, что Капетинг «перевернул Иоанна вверх тормашками». Теперь у Маршала был король, которому был не по зубам его соперник.

ВЕЛИЧАЙШИЙ РЫЦАРЬ

Первый важный шаг был сделан 22 мая 1200 года в Ле-Гуле, где Иоанн и Филипп подписали мирный договор. На первый взгляд это двухлетнее перемирие было выгодно анжуйцам. Иоанн признавался законным преемником Ричарда I, и Артур должен был принести ему ленную присягу за Бретань. Таким образом, вопрос о престолонаследии мог считаться урегулированным. Но французский король еще в 1194 году узнал, что Иоанн склонен делать недальновидные уступки, и теперь намеревался использовать эту слабость. Прежде всего – и это было самое важное – Филипп утвердил свои феодальные права над Анжуйской империей, когда Иоанн согласился принести ему ленную присягу за все континентальные анжуйские владения. Собственно говоря, Генрих II и Ричард I сделали то же самое, но их подчинение всегда было символическим. Филипп ловко сделал подчиненность Иоанна реальностью, потребовав уплату 20 тысяч марок за наследование этих земель. Подобное требование было бы немыслимым в прошлом, но Иоанн согласился, признав, что французский король действительно является его господином. И раз уж Иоанн обязан своим положением Капетингу, как следовало из договора, заключенного в Ле-Гуле, любое «плохое поведение» с его стороны на французской земле могло быть законно наказано.

Помимо этого Филипп добился включения трех дополнительных положений, которые подрывали позиции Иоанна. Территория в Нормандском Вексене и регион вокруг Эврё были уступлены, из-за чего Нормандия оказалась уязвимой перед возможной агрессией. Иоанн также согласился разорвать союз с Фландрией, который Уильям Маршал помог заключить в 1197 году (а позднее король таким же образом порвал с Булонью), в результате чего баланс сил в Северной Франции сместился в пользу Филиппа. Финальным положением договора было заключение нового брачного союза между сыном и будущим наследником французского короля, Людовиком, которому тогда было двенадцать лет, и одиннадцатилетней племянницей Иоанна (дочерью его сестры Элеоноры, которая вышла замуж за представителя Кастильской династии тридцать лет назад). Этот союз был призван укрепить претензии Капетинга на анжуйские территории и имел большое значение в дальнейшей карьере Уильяма Маршала.

Таким образом, король Филипп обошел противника, подготовив почву для открытой и решающей конфронтации. Представляется, что Иоанн не обращал внимания на потенциальные опасности, однако все же договор, подписанный в Ле-Гуле, являлся важным поворотным моментом. Позднее хронисты признали его значение и начали именовать Иоанна унизительным новым прозвищем. Еще молодым человеком его называли Безземельным, поскольку у него не было своей территории. Теперь, в противоположность старшему брату, его прозвали Иоанн Мягкий Меч.

После договора в Ле-Гуле установился тревожный мир, но все же были предприняты некоторые шаги, чтобы подготовить Нормандию к войне. Нормандские владения Уильяма Маршала в Лонгвиле располагались на крайнем северо-востоке графства, и в начале XIII века он взял на себя более широкую ответственность за этот регион Верхней Нормандии. Эта территория, расположенная к западу от Дьепа и долины реки Бетюн, по сути, составляла вторую линию обороны герцогства, которая находилась в двадцати милях от границы по реке Э. Маршал занимал два небольших замка в Лонгвиле и Мелере, но главная каменная крепость, защищавшая долину Бетюна, располагалась в Арке – к югу от Дьепа. В начале весны 1201 года Маршал отправил Джордана де Сокевиля, рыцаря, недавно вошедшего в его свиту, проследить за укреплением и без того грозных оборонительных сооружений Арка. В мае Уильям лично поехал в Нормандию с отрядом из 100 рыцарей, собранных королем. К этому моменту вторжение в Нормандию уже представлялось неизбежным и очень скорым, поскольку король Иоанн совершил еще один грубый дипломатический промах.

Обольщение Изабеллы Ангулемской

В первые годы своего правления Иоанна поддерживала его старая мать Элеонора Аквитанская. До смерти Ричарда она вела уединенную жизнь в аббатстве Фонтевро, но очередной кризис в престолонаследии вернул ее на политическую сцену, и оказалось, что, несмотря на преклонный возраст, она сохранила энергию и остроту ума. Именно Элеонора помогла укрепить авторитет Иоанна в Аквитании в 1199 году, а потом обеспечила ему поддержку семейства Лузиньян, даровав им в начале 1200 года спорное графство Ла-Марш. Она даже нашла в себе силы переправиться через Пиренеи, чтобы привезти из Испании свою внучку Бланку (Бланш) Кастильскую. Тем самым был выполнен пункт договора Ле-Гуле. Жаль только, она не смогла помешать Иоанну пойти на столь пагубные уступки. Утомленная долгой дорогой и терзаемая болезнью, Элеонора вернулась в Фонтевро, чтобы отдохнуть и поправиться.